не по годам рано, взрослеющую дочь. Она хотела быть первой во всем, и для этого ей приходилось заучивать те предметы, которые она не понимала. Времени на дружбу оставалось все меньше и меньше, и вскоре, этот рудимент был вычеркнут из ее жизни вообще. Осанка девочки стала меняться, она сутулилась. Родители пытались бороться с этим недугом с помощью специальных корсетов и ремешков, и не сказать что безрезультатно, но сидячий образ жизни наложил на ее внешность свой характерный отпечаток. Ситуацию немного поправила выросшая большая грудь, но все портили детские тонкие ножки. Многие считали это достоинством. «Ри, — говорили они. — Мне бы твои ноги». Но большое впечатление на окружающих производила именно грудь, и с правильно подобранной юбкой, Риа выглядела довольно аппетитно, но все это продолжалось не долго. Всем известно, что «бабий век короток». Перешагнув тридцатилетний рубеж, возраст взялся за дело, и начал перекраивать интересную женскую фигуру по своему усмотрению. Словно работая с пластилином, он что-то увеличивал, что-то вдавливал, что-то растягивал.
Но это все было потом, а сейчас девочка становилась подростком, и лет так в тринадцать, в ее мировосприятии опять что-то меняется. Она уже не хочет быть отличницей, ей нравится мужское внимание. То, как парни смотрят на нее. «Вот где власть, — думает Ри. — Настоящая власть». Школа оказывается заброшенной, и хорошие оценки ей ставят только из-за заслуг прошлого. Появляется окружение, состоящее из той молодежи, которая любит веселиться, и быть в центре внимания. Риа вписывается туда идеально, появляется гордая осанка и холод во взгляде.
В один из вечеров девчонки собираются погадать, но не в святки, или на картах, а съездить к одной ведьме. Поговаривали, что она знает все, и про всех. Эта встреча изменила мир молоденькой Риа Таббу навсегда. Она поняла, что властью молодости и красоты многого не добьешься, и уговаривает ведьму взять ее в ученицы. Та, видя колоссальный потенциал четырнадцатилетнего подростка, решает попробовать.
Не знаю, чему старуха научила ее, но уже через год, в летнем лагере, повстречавшись, с совсем юной Ален, она без труда смогла распознать в ней соратницу по интересам. Их общение с этого момента, не прекращалось никогда. Это была настоящая женская дружба, которая только может быть у двух девушек, или женщин.
Они никогда не делили парней, и уж тем более ими не хвастались. Им всегда было о чем поговорить и без этого. А черствеющие молодые сердца все меньше и меньше могли кому-то подарить свою любовь. Со временем обе поняли, что семейная жизнь не для них, что не могут они принять человека таким, каким сделал его Господь, что они не привыкли и не хотят в чем-то себя ограничивать. А после сорока мысли о второй половине окончательно покинули их головы.
Встречались две подруги в центре. Или у Риа, или неподалеку в кафе, если, конечно, погода располагала. К Ален они не ездили никогда.
— Что там у тебя делать? Комаров кормить, да в грязи копаться?
— Ри, ты так говоришь, будто я в глуши живу за полярным кругом. И добраться до меня можно вертолетом или на собаках ездовых. А между прочим, расстояние от твоего дома до моего меньше двадцати километров.
— И не уговаривай меня лететь к тебе на другую планету. Вдруг, заразу какую подхвачу, не ровен час. Нет, и точка. Все, разговор закрыт. Поднимем эту тему через месяц, а лучше в следующем году!
В этот раз они договорились встретиться у Риа дома. Разговаривая вечером по телефону, она с трудом узнала Ален. Что-то было не так с ее речью, то ли она стала картавить, то ли шепелявить. Ри предложила посидеть, в недавно открывшейся кофейне с летней площадкой, но подруга сказала что лучше теплой домашней обстановки нет ничего. Беседа была короткой, как официальный доклад, чем даже немного озадачила Риа. Но, сомнения, какими бы подозрительными они не были, легко смыла душевая вода. А горячий чай, подготовил тело ко сну.
Всегда когда они встречались, спиритический салон закрывался, а работа откладывалась на другое время. Специально нанятая девочка продолжала принимать звонки клиентов, но сам магистр магии и колдовства посвящал всю себя, единственной подруге. Обычно Ален появлялась около полудня. Исключением не стал и этот день. Только реакция хозяйки дома была, до смешного странная, не такая как всегда. Она стояла на пороге, открыв дверь в пригласительном жесте, с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью.
— Кто? — только и смогла выдавить она из себя.
— Осы! — ответили распухшие губы гостьи. — Отойди! Не бойся, не заразно, — продолжила она, и протиснувшись между тяжелой дверью и такой же тяжелой грудью хозяйки дома, проникла в дом.
— И ты все еще не оставляешь попытки затащить меня к себе в глухомань? — начала приходить в себя Риа. — Я вижу, как там здорово. Ты вся светишься от счастья, да что там светишься, тебя просто распирает изнутри. Особенно расперло тебя в области носа, верхней губы, левого глаза, и я подозреваю еще кучи мест, спрятанных под одеждой. Ты в курсе, что стала похожей на одного из этих, как их… — она защелкала пальцами, пытаясь вспомнить. — Ну желтые и яйцеголовые… придурошные мультики… паказывают по идиотскому каналу… Мосинсы… нет… Сименсы… Ты как Симперсоны. Да, ты как Симпсоны!
— И кого именно из них, по-твоему, я напоминаю? — начали растягиваться в улыбке уголки губ Ален.
— Да по-моему, всех сразу! — уже не могла сдержать смех Риа. — Чай то пить сможешь, пельменями своими? А можно я тебя сфоткаю? — смеялась в голос подруга. — Вот повеселила, так повеселила.
Насмеявшись чуть ли не до икоты, и попив чая, с привезенным ею тортиком, Ален рассказала, что случилось. Со всеми подробностями, и не забыв упомянуть о пареньке, который делал вид что помогает.
— Теперь к нам скоро придет. Как остальные приходят. Не нравится он мне.
— Может, испугался просто, потому и стоял у калитки, как ты говоришь.
— Тут другое. Он, то ли знал, то ли видел что-то. Он же сын пасечника, значит, разбирается в этих кусачих тварях. Говорю тебе, он мог помочь, или как-то предотвратить, то, что случилось. Они же целыми роями управляют.
— Управляют, насмешила… они дают пчелам домики, а за это забирают у них мед. Труд пчеловода тяжел и опасен, но в одном ты права на сто процентов: в этих насекомых они разбираются лучше всякого ученого-энтомолога.
— Я тебя хотела попросить, Ри, если он, или его родственники к тебе придут, за помощью, ты не отпускай его. Поработай чуть-чуть, подинамь, денег насоси сколько хочешь, а потом ко мне отправь. Хочу поквитаться. Деньги себе оставь, у медоносов их можно прилично накачать, а с мальчишкой я бы хотела до конца позабавиться, сама. В душу запал мне он. Вот как сейчас вижу: стоит, улыбка блуждает на губах, едва заметная, и смотрит сквозь меня.
— А с чего ты взяла, что прийти должен?
— Да слово я волшебное в спину ему сказала. Так что придет, скоро придет. Я же тебя никогда не обманывала, я свои губы знаю. С этим проклятьем тебе ни за что не справиться, можешь даже не пытаться.
